Эксперты рассказали, кому выгодна девальвация рубля и будут ли новые скачки валюты
Рубль неуклонно дешевеет: на бирже за $1 уже дают более 82 рублей. Тут и до психологически невыносимых 100 рублей недалеко. Девальвация — уже сакральное слово для россиян – переживали не раз. Но насколько она сейчас неизбежна, искусственно ли ее проводят, для чего?
И как быть людям в этой ситуации?
Виктория Павлова
Не может Россия жить без девальвации. Народ еще хранит память с 1994 года, когда из-за спада экономики и инфляции на рынке началась паника, и рубль подешевел на 27%. Еще свежее — воспоминания 1998 года: дефолт, за несколько месяцев доллар подорожал с 6 до 20 рублей.
А потом пришёл роковой 2014-й, и доллар уже не по 30 с небольшим рублей, а по 60–70. Минфин тогда пытался поддерживать курс рубля скромными валютными интервенциями, но они ни к чему не привели. Для людей девальвация – это шок, это неизбежная инфляция и подорожание товаров.
Ведь полное самообеспечение пока нам только снится.
2022 год. После панических скачков курса весной, летом доллар опустился практически до 50 рублей. Это дало людям хоть какую-то надежду на поддержание прежнего уровня жизни. Например, кто-то успел купить за границей и привезти в Россию новые машины по привлекательному курсу.
Счастье длилось недолго. К осени доллар закрепился на отметку в 60 рублей (тоже неплохо), но настоящее ралли на валютной бирже началось с конца ноября: доллар относительно рубля подорожал на треть.
Принудительная девальвация?
Для людей это снова проблемы, зато для Минфина – шанс пополнить бюджет. Чем ниже курс – тем больше рублей можно выручить с продажи нефти и газа. Сейчас наполнение бюджета актуально, как никогда. К концу марта дефицит федерального бюджета превышал ₽4 трлн, а по состоянию на 10 апреля по данным портала «Электронный бюджет», хоть и сократился до ₽3,1 трлн, но всё равно превышает установленный годовой лимит в ₽2,9 трлн. А еще власть не перестает рассказывать нам, что дешёвая национальная валюта очень полезна для развития экономики – она способствует ориентированным на экспорт компаниям.
Выходит, что рубль топят специально?
Главный научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев не считает, что мы сейчас проходим через этап девальвации, специально созданной властями.
— Девальвация рубля, конечно, может оказать поддержку федеральному бюджету. Но власти не могут свободно пользоваться этим инструментом, чтобы сбалансировать бюджет, потому что это палка о двух концах. Значительное ослабление курса чревато разгоном инфляции, а инфляция вызовет необходимость еще больше увеличивать бюджетные расходы, которые и так рекордным образом выросли.
Дешёвый рубль, конечно, подкрепляет бюджет с точки зрения доходов, но судя по тому дефициту, который уже сложился, правительство пользуется этим инструментом очень ограниченно.
Итак, предположим, искусственно рубль никто не топит. Но неужели польза от ослабления нацвалюты так велика, что и не стоит препятствовать дальнейшему крутому виражу курса? Многие страны мира прошли через этап девальвации, и не вымерли.
Ну что, теперь-то заживём на доходы от экспорта?
Печальный опыт выживших
Действительно, девальвацию в разное время проводили Великобритания, Мексика, Таиланд, Индонезия, Бразилия, Аргентина и другие. Даже Китай отметился. Их всех, кроме Китая, объединяет одно: девальвация проводилась не от хорошей жизни.
Первой в современной истории с вынужденной девальвацией столкнулась Великобритания в 1967 году в ходе арабо-израильской войны. Военная операция на Ближнем востоке, подорожавшая из-за перекрытия Суэцкого канала нефть, дефицит торгового баланса, невозможность получать значительные долгосрочные кредиты привели к тому, что премьер Гарольд Вильсон был вынужден объявить о девальвации. Курс фунта снизили на 14% (по сравнению с нашими девальвациями – незаметная мелочь). Тогда Вильсон тоже убеждал британцев, что такое снижение курса фунта не сделает людей беднее, зато позволит нарастить промышленный потенциал.
Не вышло. С тех пор доля производственного сектора в ВВП Великобритании сократилась с 30% до 15%. А в 1980-х годах возникла острая потребность в реструктуризации экономики в промышленной и финансовых сферах, которую проводила Маргарет Тэтчер. Следующая волна девальвации накрыла Британию 16 сентября 1992 года. Относительно немецкой марки фунт подешевел за месяц на 14,3%, а относительно доллара – на 25%.
Кризис, спровоцированный, по некоторым версиям, Джорджем Соросом, привёл к тому, что британская экономика оказалась в яме на несколько лет.
Наглядным примером пережитой девальвации является Аргентина. С конца 80-х годов курс аустралей (в последствии – песо) был жёстко привязан к доллару США. В какой-то момент это позволило остановить гиперинфляцию, но к 1999 году разразился сильнейший кризис.
После бунтов «пустых кастрюль» властям ничего не оставалось, кроме как отпустить песо в свободное плавание. Экономика в долларовом выражении от этого сократилась в 3 раза. На восстановление ушло 12 лет.
Свой печальный опыт девальвации получила и Мексика в 1994 году. Экономические проблемы также вынудили мексиканские власти отказаться от искусственного поддержания курса песо ради увеличения нефтяных доходов (ничего не напоминает?). В декабре правительство Мексики предупредило граждан, что курс просядет на 13–15%. Но в итоге всё вылилось в двукратное падение курса песо. Экономика от этого не ожила.
Наоборот, госдолг вырос с 20% до 35%. Экономика в 1995 году просела на 6,2%, подорожала ипотека, пострадал малый бизнес. Страну спасли только 50 млрд долларов, которые предоставили США и МВФ.
Игорь Николаев подтверждает: от девальвации в итоге оказывается больше вреда, чем пользы.
— Урок этого опыта: издержек оказывается больше. Девальвация — это такой скользкий путь. Стоит на него ступить, и он сильно затягивает.
Потом уже справиться с инфляцией будет очень сложно. Это ненадежный инструмент для решения бюджетных проблем.
Исключение составляет разве что Китай, который поддерживал свою экономику девальвацией. Ради повышения привлекательности китайских товаров на внешних рынках, в 2015 году была объявлена девальвация юаня. Хотя и девальвацией это сложно назвать: курс опустили на 2% с небольшим.
Но у Китая к этому времени уже была развитая промышленность, навыки быстрого копирования технологий и бездонный внутренний рынок. Дополнительная прибыль шла не в госбюджет, а в карманы огромного количества больших и малых компаний-производителей.
Для кого держат дешевый рубль?
Правило «дешевле национальная валюта – легче экспортёрам» работает только в том случае, если промышленность уже прошла этап развития и крепко встала на ноги. Иначе проблем больше, чем преимуществ – поясняет экономист Иван Антропов.
— Наращивать экспортный потенциал возможно только в том случае, если уже есть возможность производить конкурентоспособную высокотехнологичную продукцию с минимальными издержками. Особенно это актуально для предприятий обрабатывающей промышленности. И с этим есть проблемы. У кого-то оборудование просто устарело, кто-то остался без поддержки западных производителей. У компаний было всего несколько месяцев на то, чтобы найти альтернативное оборудование среди китайских поставщиков и заключить контракты по приятным ценам.
Для технического перевооружения этих предприятий этого недостаточно.
Ведущий аналитик Freedom Finance Global Наталья Мильчакова дополняет: бизнесу помимо самого курса крайне важна его стабильность.
— На самом деле для экспортёров, как и для бизнеса в целом, важен не столько дорогой или дешёвый рубль, сколько динамика обменного курса. Когда курс рубля, как в 2022 году, летает на 30–50% в любую сторону, для бизнеса, в том числе, для экспортёров, это не самая лучшая новость. При непредсказуемом рубле трудно осуществлять среднесрочное бизнес-планирование и заключать экспортные контракты, особенно сейчас, когда Россия переходит на расчёты с дружественными странами за экспорт и импорт в национальных валютах.
Чем менее предсказуемым и более «неуправляемым» будет рубль, тем сложнее будет происходить переход на расчёты в рублях даже с ближайшими соседями и партнёрами по ЕАЭС, не говоря уже о партнёрах из дальнего зарубежья, странах БРИКС. А если предприятия-экспортёры имеют значительные рублёвые активы на балансе, то при резком обесценении рубля они рискуют получить убытки по чистой прибыли из-за обесценения рублёвых активов. Поэтому девальвация рубля, если она происходит бесконтрольно и внезапно, способна принести экспортёрам больше проблем и даже убытков, чем выгоды.
Люди и предприятия от дешёвого рубля терпят только убытки. В плюсе от девальвации могут оказаться только нефтегазовый сектор и Минфин. Да и то в краткосрочной перспективе.
Проблемы с производством товаров на старом оборудовании будут только накапливаться. Результат – снижение налоговых поступлений, а за ними новые изъятия денег у бизнеса и людей. Замкнутый круг. Получается, что девальвация особо никому и не нужна.
Если учитывать мировой опыт, то экономический блок правительства должен стремиться к стабильному рублю. Однако валютные операции Минфина подчиняются не цели создания комфортных и прогнозируемых условий для бизнеса, а бюджетному правилу. Ведомство Антона Силуанова покупает и продаёт валюту только с целью или пополнения бюджета, или формирования запасов. Целенаправленно Минфин не будет укреплять доллар до 100 рублей. Но если на свободном рынке рубль полетит вниз, а доллар подскочит до 140 рублей, как это было в марте 2022 года, то и препятствовать этому власти не будут.
Вот и глава ЦБ Эльвира Набиуллина 12 апреля заявила, что не надо менять правила и требовать от компаний возврата в страну валютной выручки, которая могла бы помочь укреплению рубля. А на валютные интервенции за счёт ФНБ не хватит ресурсов: если валютные запасы направить на скупку обесценивающихся рублей, то что останется бюджету? И как тогда власти будут продолжать латать дыры в социальной сфере?
Долго ли продлится та самая пресловутая «стабильность», которой сегодня принято прикрываться в ответ на любые проявления народного недовольства?
Андрей Нечаев: «100 рублей за доллар — это праздник для Минфина и беда народа»
На одном из всероссийских форумах Андрей Нечаев одним предложением описал экономическую ситуацию в стране. Его фразу — «не то плохо, что мы в ж.пе, а что мы решили в ней обустраиваться» — процитировали сотни СМИ. Сможет ли российская экономика и народ справиться с этой задачей?
Екатерина Максимова
Для кого из россиян «обустройство» будет самым тяжелым, грозит ли стране «марш пустых кастрюль», долго ли экономика страны может «барахтаться в болоте», какая связь появилась между российской нефтью и таблетками, что будет в 2025 году и о многом другом — в интервью с первым министром экономики в истории новой России, доктором экономических наук, профессором, лидером партии «Гражданская инициатива» Андреем Нечаевым.
Про уровень жизни россиян
— Андрей Алексеевич, возвращаясь к вашей фееричной цитате, прозвучавшей на форуме «Финмаркет»: так сможем обустроиться?
— Мне кажется, что эта фраза, при всей своей неделикатности, в общем отражает ситуацию. Люди действительно адаптируются к падению уровня жизни, а бизнес к новым условиям.
Как я всегда говорю: те, кто раньше ел пармезан, теперь перешли на сырный продукт. Но марша пустых кастрюль мы не видим. И тут дело не только в эффективности официальной пропаганды.
Вот когда еще и сырный продукт исчезнет, то тогда, наверное, возможны какие-то серьезные потрясения.
— Да, пока все сытые. Но почему за полтора года СВО и беспрецедентных санкций качество жизни россиян заметно не ухудшилось? Покупатели вернулись в торговые центры, продажи китайских автомобилей — рекордные.
Кафе переполнены, заграничные туры раскуплены … Или это какая-то обманчивая картина?
— Я думаю, что если поговорить с широкой публикой, то можно услышать много альтернативных оценок. Даже по официальным данным Росстата уровень жизни россиян стагнирует примерно с конца 2012 года.
С Росстатом, правда, интересное явление: как только там назначают нового начальника, после этого реальные доходы немножко подрастают. Такое забавное лукавство.
— Но ключевой показатель — реальные располагаемые доходы населения — падает даже по данным Росстата.
— Да, в прошлом году было падение на 1%. Вроде немного, но если брать с конца 2012 года, то падение реальных располагаемых доходов составило, даже по официальным данным, 15-20%.
Росстат по итогам прошлого года дал официальную оценку инфляции по индексу потребительских цен — чуть менее 12%. А скажем, Центробанк, который заказывает исследование как домохозяйства, то есть российские семьи, оценивают собственную инфляцию, традиционно дает результаты примерно в полтора раза выше, чем Росстат.
У каждой семьи в зависимости от ее потребительской корзины, от ее структуры потребления — инфляция разная. Как я всегда шучу в этом случае: вегетарианцев мало интересует индекс цен на мясо. Так вот последнее исследование Центробанка в конце 2022 года дало эту оценку в два раза выше, чем официальные цифры инфляции, которые нам преподносил Росстат.
То есть по Росстату тогда было 12,5% примерно, а по мнению самих россиян 22-23%.
А, скажем, исследовательский холдинг Ромир проводит оценку инфляции методом среднего чека. И осенью 2022 года, чтоб вы понимали масштаб расхождения данных, их оценка инфляция была 43%. Собственно, каждый может посчитать свою собственную семейную инфляцию и выяснить, насколько он стал беднее.
Может быть, кто-то стал богаче, кто, например, сейчас получает большие оборонные заказы.
Но я не думаю, что люди абсолютно счастливы с точки зрения своего уровня жизни.
— А какой группе россиян будет сложнее всего обустраиваться?
— Как вы справедливо заметили, после того, как из-за отсутствия комплектующих в России перестали производиться западные иномарки, люди стали покупать по тем же ценам китайские автомобили с табличкой «Москвич». Про разницу в качестве умолчим.
Я об этом говорил, даже когда выступал перед послами ЕС, что больше всего, конечно, от всей этой ситуации, от санкционной войны пострадал средний класс. Те, кто пользовался международными карточками, кто летал в Европу, а рейсы отменили, кто отдыхал за рубежом. Кто инвестировал в валютные ценные бумаги. И это не единицы, у нас более пары миллионов таких инвесторов. Вот это как раз средний класс.
А потом их ценные бумаги оказались заморожены в европейских депозитариях. Я не про олигархов говорю, а именно про средний класс.
И я, кстати, объяснял вот этим гражданам, послам, что идеологи санкций — они глупые люди. Они что, наивно верили, что средний класс пойдет на штурм Кремля? Нет, но затаит в отношении вас, европейцев, пользуясь словами Зощенко, некоторое хамство.
Электорат Путина от такого рода санкций пострадал в наименьшей степени.
20 лет электроэнергетики в России – от РАО «ЕЭС России» до либерализации рынка
В 2005 г. из-за аварии на подстанции «Чагино» без электричества осталось около 5 млн человек. Застряли в лифтах люди, остановились поезда метро, огромные промышленные предприятия застыли в тишине, погасли окна в магазинах, офисных центрах и многоэтажных домах – Москва погружалась во тьму район за районом. Причиной аварии назвали ошибки персонала и крайнюю, до 90%, изношенность оборудования. На рубеже 1990–2000-х гг. перебои в электроснабжении были явлением почти обыденным и случались не только в результате аварий. Сознательной, хоть и вынужденной, мерой были веерные отключения, когда энергетикам приходилось отключать потребителей целыми районами из-за нехватки топлива для поддержания оборудования в рабочем состоянии.
Отрасли требовалась реформа.
Антикризисные меры
Задолженности энергетиков перед поставщиками угля и газа стали реальной угрозой для прохождения осенне-зимнего периода 1998–1999 гг. Покупать топливо было не на что. К этому времени общий объем платежей энергетикам составлял около 85%, причем основная часть осуществлялась бартером, векселями и зачетами.
Живые деньги составляли лишь 20% всех платежей. Задолженности промышленных потребителей перед региональными энергокомпаниями превышали 2–3-летний объем их продаж. Рядовые энергетики выходили на массовые забастовки и голодовки, некоторым из них зарплаты не платили по полгода.
В то же время в 1999 г. в стране впервые с конца 1980-х гг. начался рост потребления электроэнергии.
Огромная машина российской энергосистемы давала сбой. Управляло ею Российское акционерное общество «Единая энергосистема России» (РАО «ЕЭС России»). Компании принадлежало 72% всех генерирующих мощностей и около 96% электросетей, диспетчерские управления и сбыт.
Тарифы на электроэнергию определяли региональные энергетические комиссии, исходя из затрат принадлежащих ЕЭС региональных энергокомпаний. Большинство из них были убыточными, и к концу десятилетия 20 региональных энергосистем и федеральных электростанций проходили процедуру банкротства. Отрасль нуждалась в реформировании и инвестициях.
В 2000 г. правление РАО ЕЭС принимает постановление «О мерах по исключению практики веерных отключений», запрещающее отключение добросовестных потребителей. В то же время была введена практика отключения от электроэнергии неплательщиков. Это вызвало сопротивление крупного бизнеса, не привыкшего платить за электроэнергию, и ряда губернаторов.
Уже к 2001 г. удалось ликвидировать бартерную систему.
Реформа РАО ЕЭС
Устранение проблемы неплатежей не позволяло решить главную задачу по привлечению в отрасль инвестиций. Для этого правление РАО ЕЭС пошло на реформирование всей системы с переходом на рыночные механизмы. По сути реформа заключалась в разделении всей системы на естественно-монопольные (передача электроэнергии) и конкурентные (генерация и сбыт электроэнергии) виды деятельности. Государство передавало генерацию и сбыт в частные руки, сохранив контроль над сетями и диспетчером.
А также над атомными и гидростанциями. Электростанции смогли продавать электроэнергию по свободным ценам на спотовом рынке или по прямым договорам.
Против реформы выступали практически все губернаторы, все политические партии в Госдуме, за исключением Союза правых сил, Совет Федерации, крупные промышленные потребители, криминал, который действительно контролировал часть энергосистемы, значительная часть ученых-энергетиков, миноритарные акционеры РАО ЕЭС и менеджмент дочерних компаний холдинга, и противостоять им всем можно было только при последовательной поддержке государства, рассказывает председатель правления РАО «ЕЭС России» в 1998–2008 гг. Анатолий Чубайс (сейчас – председатель правления УК «Роснано»): «Я хорошо помню один разговор, очередную тяжелую баталию на совещании у президента Владимира Путина с группой категорически сопротивлявшихся реформированию губернаторов во главе с Юрием Лужковым. Наши оппоненты говорили, что преобразования проводить ни в коем случае нельзя. Это развал, разрушение единой энергосистемы.
И вообще, говорит Юрий Михайлович, а кто же будет управлять электроэнергетикой? В ответ раздается тихий голос кого-то из присутствующих, произнесший одно слово: «Рынок». Все оглядываются: кто это сказал?
Ой, а это Путин сказал».
Распродажа активов РАО «ЕЭС России» началась в 2006 г. с покупки «Норильским никелем» контроля над ОГК-3. Крупнейшим покупателем российской генерации стал «Газпром», получивший контроль в ОГК-2, ОГК-6, «Мосэнерго» и ТГК-1, а также акции ТГК-11, ТГК-12 и ТГК-13. «КЭС-холдинг» Виктора Вексельберга приобрел ТГК-5, ТГК-6, ТГК-7 и ТГК-9. СУЭК Андрея Мельниченко купила ТГК-12 и ТГК-13.
Пришли в энергетику «Лукойл» (ТГК-8), «Онэксим» Михаила Прохорова (ТГК-4), группа «Синтез» (ТГК-2), РЖД совместно с ЕСН Григория Березкина (ТГК-14). Российской энергетикой заинтересовались и иностранные инвесторы: итальянская Enel купила контроль в ОГК-5, немецкий концерн E.On AG – контроль в ОГК-4, финская Fortum – ТГК-10.
Магистральные сети напряжением от 220 кВ перешли под контроль Федеральной сетевой компании. Распределительные сети вошли в Холдинг МРСК. Позднее оба холдинга объединились в «Россети».
95% времени работы над реформой было тотальное ощущение, что сделать ее невозможно, рассказывает Чубайс: «В 2007 г. я разговаривал со своим товарищем, крупным бизнесменом. Я убеждал его, что нам осталось полшага, чтобы привлечь большие деньги в энергетику. На что он ответил, что это абсолютно несерьезно: «Какие деньги? Нужны десятки миллиардов.
Ты, может быть, продашь пару станций. Но лучше тебе подумать, как ты будешь выбираться из этого дела». В 2008 г. мы привлекли в российскую энергетику 1 трлн руб., $30 млрд инвестиций.
И обратите внимание: все частные инвесторы, которые пришли тогда в отрасль, до сих пор остаются».