Как найти данные о полученной дозе облучения при ликвидации аварии на чернобыльской аэс 2024 Вожгора

участники ликвидации последствий аварии на чернобыльской аэс / структура основных причин смерти / болезни системы кровообращения / злокачественные новообразования / chernobyl disaster liquidators / the structure of the causes of death / malignant tumors / cardiovascular diseases

Аннотация научной статьи по прочим медицинским наукам, автор научной работы — Хрисанфов С. А.

В работе проведен анализ структуры основных причин смерти 1466 участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС . Наиболее частыми причинами смерти являются болезни системы кровообращения и злокачественные новообразования , составляющие в сумме 78 % всех причин смерти. Существенного изменения структуры смертности в зависимости от года участия в аварийно-спасательных работах на ЧАЭС не выявлено.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Анализ основных причин смерти участников ликвидации последствий чернобыльской катастрофы.»

Перейти в содержание Вестника РНЦРР МЗ РФ N8.

Текущий раздел: Радиационная медицина

Анализ основных причин смерти участников ликвидации последствий чернобыльской катастрофы.

Хрисанфов С.А., ФГУ «РНЦрентгенорадиологии Росмедтехнологий России», г.Москва. Адрес документа для ссылки: http://vestnik.rncrr.ru/vestnik/v8/papers/khrisanfov_v8.htm Резюме

В работе проведен анализ структуры основных причин смерти 1466 участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Наиболее частыми причинами смерти являются болезни системы кровообращения и злокачественные новообразования, составляющие в сумме 78 % всех причин смерти. Существенного изменения структуры смертности в зависимости от года участия в аварийно-спасательных работах на ЧАЭС не выявлено.

Ключевые слова: участники ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС , структура основных причин смерти, болезни системы кровообращения, злокачественные новообразования

The analysis of the main causes of death of the Chernobyl disaster liquidators.

Federal State Enterprise “Russian Scientific Center of Roentgenoradiology” of Rosmedtechnology Department

Malignant tumors or cardiovascular diseases were the causes of death in 78% of the 1466 Chernobyl disaster liquidators. There was no interrelationship between the structure of the causes of death and year of being in Chernobyl.

Keywords: Chernobyl disaster liquidators, the structure of the causes of death, malignant tumors, cardiovascular diseases

• Общая структура смертности участников ЛПА на ЧАЭС.

• Структура смертности участников ЛПА на ЧАЭС от заболеваний системы кровообращения и новообразований.

Через 22 года после аварии на Чернобыльской АЭС не решенной остается проблема оценки ее медицинских последствий. Для выяснения состояния здоровья различных групп населения широко используется анализ структуры основных причин смертности. Одной из многочисленных групп граждан, подвергшихся радиационному воздействию вследствие чернобыльской катастрофы, являются участники ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС (участники ЛПА на ЧАЭС).

Детальное изучение смертности среди участников ЛПА на ЧАЭС представляется особенно актуальным, учитывая появившиеся в последние годы сведения о более высокой смертности в этой группе, чем в целом по России [1].

Хорошее известно, что все участники ЛПА на ЧАЭС подверглись воздействию негативных факторов чернобыльской катастрофы в неодинаковой степени. Характер и выраженность этого воздействия во многом определялись тем, когда выполнялись работы по ЛПА на ЧАЭС, видом выполняемых работ, их продолжительностью и т.д. Одним из наиболее значимых негативных факторов чернобыльской катастрофы, явилось радиационное облучение.

Участники ЛПА на ЧАЭС подверглись воздействию радиации в разных дозах, что могло привести к различным отклонениям состояния здоровья и в конечном итоге отразиться на структуре смертности данной категории лиц.

Таким образом, целью настоящего исследования явилось изучение структуры основных причин смерти среди участников ликвидации последствий чернобыльской катастрофы. А также изучение возможного влияния на структуру смертности таких факторов как год выполнения аварийно-спасательных работ и величины полученной при этом дозы облучения.

Была изучена документация на 1466 умерших участников ЛПА на ЧАЭС, поступившая в Российский межведомственный экспертный совет по установлению причинной связи заболеваний, инвалидности и смерти граждан, подвергшихся действию радиационных факторов (далее по тексту — РМЭС). Причины смерти участников ЛПА на ЧАЭС учитывались по записям, приведенным в протоколах патолого-анатомических или судебно-медицинских вскрытий, медицинских заключениях о смерти, справках о смерти. Статистическая обработка полученных данных проводилась с использованием программы «БИОСТАТИСТИКА» для WINDOWS, предназначенной для статистической обработки результатов медицинских и биологических исследований методами, описанными в [2].

Для оценки достоверности различий между сравниваемыми группами использовался Критерий ъ.

Общая структура смертности участников ЛПА на ЧАЭС.

В течение 2000 — 2006 гг. РМЭС проведена экспертиза медицинских документов 1466 умерших участников ЛПА на ЧАЭС, абсолютное большинство которых (более 99 %) составили мужчины. Общая структура основных причин смерти граждан данной категории представлена на рисунке № 1. Как следует из приведенного ниже рисунка, первое место в структуре причин смерти занимают заболевания системы кровообращения, удельный вес которых составляет 48 %. На втором месте стоят новообразования — 30 %. Реже причина смерти участников ЛПА на ЧАЭС была вызвана болезнями системы органов пищеварения (7% случаев), внешними причинами, включающими травмы, отравления и т. д. (6 % случаев), патологией органов дыхания (4% случаев). Доля остальных причин смерти составила 5 %.

Рисунок № 1. Структура основных причин смерти участников ЛПА на ЧАЭС

С.Пищ єе зрения; Новообразования; 7%

Далее был проведен сравнительный анализ распространенности основных причин смерти участников ЛПА на ЧАЭС в зависимости от года их участия в работах в зоне отчуждения

(см. рис. № 2). Численность умерших участников ЛПА на ЧАЭС 1986 года составила 910 человек, 1987 г. — 443 человека, 1988 — 1990 гг. — 113 человек.

Данные о частоте распространенности основных причин смерти участников ЛПА на ЧАЭС в зависимости от года выполнения работ приведены на рисунке № 2.

Рисунок № 2 .Уровни основных причин смерти участников ЛПА на ЧАЭС в зависимости от года выполнения работ, %.

Как следует из данных, представленных на рисунке № 2 общая структура смертности практически не меняется в зависимости от года выполнения работ. Так, наибольшее распространение во всех группах получили болезни органов системы кровообращения и новообразования. Следует отметить, что среди участников ЛПА на ЧАЭС 1988 года удельный вес новообразований как причины смерти оказался несколько более высоким (35 %), чем среди ликвидаторов 1986 (30 %) и 1987 года (28 %).

И, наоборот, вклад болезней системы кровообращения в структуру причин смерти среди ликвидаторов 1986 года (48 %) выше, чем среди ликвидаторов 1988 года (44 %). Следует отметить, что отмеченные различия статистически не значимы.

Было изучено влияние полученной дозы облучения на распространенность ведущих в структуре смертности ликвидаторов патологий — болезней системы кровообращения и новообразований. Данные о полученной дозе облучения имелись у 951 участника ЛПА на ЧАЭС. Учитывались только официальные дозиметрические данные из военного билета,

карточки учета дозы облучения, справок из архивов, военкоматов, воинских частей. Значения полученных доз облучения колебались от 0,01 до 100 Рентген (Р). В 9l % случаев доза облучения была менее 25 Р. В зависимости от величины дозы облучения было образовано на три группы: 1 — доза облучения от 0,01 Р до 9,99 Р (З88 человек), 2 -от 10 до 19,99 Р (211 человек), З — свыше 20 Р (З52 человека).

Сформированные группы участников ЛПА на ЧАЭС имели сходный половой (99,9% — мужчины) и возрастной состав (средний возраст, на момент смерти, составил 51 год). Данные о распространенности заболеваний системы кровообращения и новообразований как причин смерти в различных дозовых группах представлены на рисунке № З.

Рисунок № З. Уровни смертности участников ЛПА на ЧАЭС от новообразований и болезней системы кровообращения в зависимости от дозы облучения.

Вместе с тем различий удельного веса смертности от заболеваний системы кровообращения так же как и новообразований между группами получившими более высокие дозы облучения (№ 2 — от 10 до 20 Р и № 3 — свыше 20 Р) не обнаружено.

Структура смертности участников ЛПА на ЧАЭС от заболеваний системы кровообращения и новообразований.

Изучена структура смертности участников ЛПА на ЧАЭС от болезней системы кровообращения (код по МКБ-10 100-199) и возможное влияние на структуру полученной дозы облучения. Дозиметрические сведения имелись у 471 участника ЛПА на ЧАЭС, смерть которых произошла из-за патологии сердечно-сосудистой системы. Удельный вес отдельных нозологических форм оказались следующими: ишемическая болезнь сердца (код по МКБ-10 120-125) — 55 %; цереброваскулярные болезни (160-169) — 23 %; другие болезни сердца (130-152) — 15 %. На долю остальных заболеваний данной системы приходится 7 %.

На рисунке № 4 представлены данные об уровнях смертности участников ЛПА на ЧАЭС от ведущих заболеваний сердечно-сосудистой системы в зависимости от полученной дозы облучения. Видно, что частота смертности от ИБС, ЦВБ и «других заболеваний сердца» во всех дозовых группах примерно сходны.

Рисунок № 4. Уровень смертности участников ЛПА на ЧАЭС от заболеваний системы болезней кровообращения в зависимости от дозы облучения

Изучена структура смертности, обусловленной новообразованиями, 245 участников ЛПА на ЧАЭС, в документах которых были представлены сведения о полученной дозе облучения. В структуре смертности на первом месте стоит рак легкого (27,8 %), на втором — рак желудка (17,1 %), далее следуют гемобластозы (злокачественные новообразования

Другие болезни сердца

□ Другие болезни сердца ■ ЦВБ □ ИБС

лимфоидной и кроветворной системы (код по МК-10 С81-С96)) — 6,9 % и рак поджелудочной железы — также 6,9 %; опухоли головного мозга — 4,5 %, рак почки — 4,1 %.

Была сопоставлена структура смертности от отдельных видов новообразований в группах умерших участников ЛПА на ЧАЭС, различающихся по дозовым нагрузкам. Как следует из данных, представленных на рисунке № 5, существенных различий между сравниваемыми группами не наблюдалось.

Рисунок № 5. Уровень смертности участников ЛПА на ЧАЭС от новообразований в зависимости от дозы облучения.

На основании анализа причин смерти 1466 участников ЛПА на ЧАЭС установлено, что наиболее частыми причинами смерти являются болезни системы кровообращения и злокачественные новообразования, составляющие в сумме 78 % всех причин смерти. В классе болезней системы кровообращения наибольший удельный вес получили: ишемическая болезнь сердца — 55 % (код по МКБ-10 120-125), цереброваскулярные болезни — 23 % (код по МКБ-10 160-169) и «другие болезни сердца» — 15 % (код по МКБ-10 130-152). В классе новообразований основными нозологическими формами,

обусловливающими смертность ликвидаторов, являются рак легкого, рак желудка,

злокачественные новообразования лимфоидной и кроветворной системы, рак поджелудочной железы, опухоли головного мозга, рак почки.

Структура смертности ликвидаторов не претерпевает существенные изменения в зависимости от года выполнения ими работ по ликвидации последствий аварии. Так, ранговое распределение основных причин смерти в группах ликвидаторов 1986, 1897 и 1988-1990 гг. остается неизменным. Стоит лишь отметить, что смертность от новообразований в группе ликвидаторов 1988-1990 гг. оказалась несколько выше (недостоверно), чем среди ликвидаторов 1986 г. (30 % и 35 % соответственно).

Тогда как болезни системы кровообращения несколько чаще приводили к смерти ликвидаторов 1986 года, чем 1988-1990 гг. (48 % и 44 % соответственно).

В группе ликвидаторов с дозой облучения менее 10 Р частота летальных исходов от новообразований оказалась выше, чем в группе от 10 до 20 Р (30 % и 22 % соответственно). Для нас несколько неожиданным оказался данный факт, исходя из общепринятой точки зрения о повышении риска развития злокачественных новообразований с ростом дозы облучения. По-видимому, уровни доз облучения, полученных участниками ЛПА на ЧАЭС, не привели к существенному росту риска развития злокачественных новообразований.

Что подтверждается данным РГМДР, согласно которым в последние 11 лет спонтанная заболеваемость злокачественными новообразованиями в когорте ликвидаторов в пределах статистических погрешностей согласуется с заболеваемостью соответствующих возрастных групп населения России [1]. Болезни системы кровообращения несколько чаще (на 8 %) были причинами смерти ликвидаторов, получивших дозы облучения более 10 Р. По данным РГМДР также

получена статистически значимая зависимость смертности, обусловленной заболеваниями системы кровообращения, от дозы облучения [1].

Существенного изменения удельного веса отдельных нозологий в структуре смертности от болезней системы кровообращения, а также от новообразований по мере роста дозы облучения не выявлено.

1. 20 лет чернобыльской катастрофы. Итоги и перспективы преодоления ее последствий в России. Российский национальный доклад.

Под ред. С.К. Шойгу и Л.А.

Большовой. М., 2006. — 92 с.

2. Гланц С. Медико-биологическая статистика. — М., Практика, 1999, 459 с.

Какую правду не могут забыть ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС

Больше двадцати лет назад Чернобыль стал по ту стороны границы. Но люди, брошенные для спасения от него, живут по эту.

О чем они не знали, когда ехали ликвидировать последствия аварии и какие последствия были для них самих? Что было бы, случись катастрофа на пять лет позже, когда уже не стало Союза? Пошли бы они снова на подвиг, имея за плечами опыт прожитых лет и перенесенных болезней?

Тогда, в апреле 1986-го, в страшную и таинственную зону под названием Чернобыль, отправились многие тысячи людей. Удивительно, но мир после обнародования информации о случившейся аварии не перевернулся. Все тогда жили, работали, и беда существовала как бы и рядом, но на уровне обывательских слухов. В мае далеко на юге России выпал необычный дождь, оставивший белесые следы на свежих листьях деревьев.

Телевизор показывал вести с полей и репортажи со съездов, а тем временем в стране шла тихая мобилизация. Военкоматы отправляли повестки запасникам второй категории. Забирали мужчин старше 35 лет, у которых было двое детей.

На предприятиях шел свой призыв, добровольцев. Никаких пышных проводов не устраивали. Казалось, обычная командировка.

Надо так надо.

Это сейчас для большинства ликвидаторов Чернобыль находится в другом государстве, а тогда полки добровольцев прибывали в радиационную зону из Прибалтики и Средней Азии, Северного Кавказа и Дальнего Востока, Москвы и Ленинграда. Огромные материальные и людские ресурсы брошены были в Чернобыль, чтобы спасти всю страну.

Лишь годы спустя они узнали, что 25 бэр — это предел допустимого облучения за год, а не за месяц, как внушали ликвидаторам

По словам руководителя региональной общественной организации «Союз «Чернобыль» Александра Филипенко, из 250-тысячной армии ликвидаторов 62 тысячи прибыли в зону из городов, сел и хуторов юга России — Ростовской области и республик Северного Кавказа. Самую многочисленную рать выставила Ростовская область — полк гражданской обороны под номером 11350.

Что они не знали

Генерал-майор в отставке Владимир Тюнюков был начальником оперативной группы Генштаба и отвечал за формирование специальных войск по Южному округу, в Волгоградской, Ростовской областях, Краснодарском крае, а потом — за радиационную безопасность войск, работающих в 30-километровой зоне. По его словам, была поставлена задача подобрать специалистов, более-менее владеющих знаниями.

— Совсем неподготовленных пускать было нельзя, — подчеркивает Владимир Тюнюков. — Нужны были люди, способные вести радиационную разведку, дозиметрический контроль, дезактивацию. Ведь, когда произошел взрыв реактора, мы поначалу не знали, что делать: враг был невидим и неслышим. Границу опасной и безопасной зон можно было нащупать только приборами.

Эти границы, шаг за шагом, устанавливали дозиметристы.

Осложнялось все тем, что каждый из отобранных специалистов не мог работать на объекте долго. Считалось, что, получив за 30 дней двадцать пять бэр (биологический эквивалент рентгена), человек должен эвакуироваться из опасной зоны. Лишь годы спустя они узнали, что «норма» в 25 бэр — это предел допустимого облучения за год, а не за месяц, как внушали ликвидаторам.

— Когда покидал Чернобыль, считалось, что я получил дозу меньше допустимых значений. Но сейчас ученые утверждают, что «нормы» облучения быть не может вообще и даже маленькая доза опасна для организма, — говорит Тюнюков. — Мы не знали, как проводить дезактивацию огромных производственных помещений энергоблока. Многоэтажный корпус площадью был примерно со стадион. Работали в три смены по пять часов и практически вручную.

С ведром и тряпкой. На уцелевшей половине машинного зала поставили бетонную стену, чтобы обеспечить запуск третьего энергоблока. Дезактивацию потолочных перекрытий и коммуникаций было проводить невероятно трудно. Представьте себе металлические и бетонные переплетения — радиация вместе с перегретым паром буквально впиталась в краску.

Нужно было ее снимать. Здесь, на ходу, родился новый метод дезактивации крупных промышленных объектов. Используя энергию станции и войсковые комплекты, вновь нагревали пар, обрабатывали им стены и потолки, потом пускали дезактивационный аэрозоль, нейтрализующий радионуклиды, и всасывали промышленными пылесосами все с их поверхности. Затем содержимое пылесосов герметично закупоривали в стальные баллоны и увозили на захоронение.

Мы тогда и не знали, что степень заражения самих средств защиты превышала нормы в десятки раз.

Двукратный чемпион мира по велоспорту Александр Филипенко в Чернобыль пошел в первый же призыв из 1200 человек, объявленный по Ростовской области.

— 14 мая мы уже были в районе Брагина, в Белоруссии, где разбили лагерь. Рядом с нами по периметру 30-километровой зоны АЭС стояли полки со всей страны. Меня назначили начальником продовольственно-вещевой службы полка гражданской обороны, — говорит Филипенко. — В Брагине мы заменяли асфальт, ставили срубы домов, мыли улицы. Часто выезжали на чистку территории в соседних населенных пунктах.

Фон уменьшался, приехавшая комиссия фиксировала соответствие норме. Но через три-четыре дня снова померили — фон опять вырос. Оказывается, ветер принес новую порцию радиации.

Дозы облучения в динамике, по словам ликвидаторов, никто не отслеживал. А приборы, которые выдавались, зачастую не отражали реальную картину. Были случаи, когда полученные дозы просто списывались.

Суммарное облучение Филипенко составило 38,6 бэра. Он сам не принимал участие в работах по очистке территории станции, но каждые три-четыре часа встречал оттуда очередную смену в 1200 человек. Нужно было принять у них грязную одежду, выдать новую, потом везти радиоактивную форму в банно-прачечный комбинат, где ее обеззараживали.

После чего выдавали новой смене.

— Я не знал, что, перевозя и разгружая эту одежду, постоянно облучаюсь сам, — говорит Филипенко.

Итог такого незнания — 72 тысячи человек из тех, кто принял на себя радиационный удар, стали инвалидами. Теперь их осталось 44 тысячи. Это при том, что большей части ликвидаторов инвалидность официально не оформили.

Сегодня, наученные горьким опытом, японцы на «Фукусиме» стараются обойтись как можно меньшим количеством ликвидаторов. А тогда в Чернобыль просто согнали массу людей со всей страны, которые закрыли мир от радиации буквально своими телами.

Что было труднее всего

Самое трудное было переломить обычное сознание людей, заставить понять их, что главного врага не видно и не слышно, но он поражает все. Большинство из них прошли два года армии в специальных войсках. Но то была учеба, а теперь они попали в реальную обстановку, не допускающую беспечности.

— Вначале нарушения радиационной безопасности были всюду, — рассказывает Владимир Тюнюков. — Некачественно проводилась обработка одежды, людей. Смывали невидимую грязь под душем абы как. Потом ложились спать.

Как-то мы проверили подушки приборами. Фонило так, что их пришлось уничтожать. Волосы, несмотря на средства защиты, сильно впитывали радиацию. Люди, не зная того, вредили сами себе.

Запрещено было питаться в зоне риска, курить и пить воду. А стояло пекло. Привозили воду в бутылях.

Солдаты открывали их пряжками от ремня. Солдат весь в костюме химзащиты, все открытые части обтирались. Но, когда ехали в «КАМАЗе», пыль поднималась.

Она просачивалась всюду и под пряжку ремня. Потом он открывал флягу с водой, и с пряжки радиоактивные частицы попадали в воду.

Камиль Шарифулин был санитарным врачом в ростовском полку. Его специальность — рентгенолог, радиолог. Теперь он эксперт по подготовке товарищей по несчастью на ВТЭК. В Чернобыль его призвали из запаса. Подходил по всем статьям: 37 лет, двое детей.

И хотя легко мог отказаться от командировки — работал директором комплекса предприятий, производивших вакцины и сыворотки, по призыву пошел не раздумывая.

— Ростовский полк в 1986 году забирали не на атомную станцию. Нас локализовали в Белоруссии, хутор Петьковщина в Брагинском районе. Мы очищали села, постройки, базы, оставшиеся в зоне отселения. Помогали населению, как сейчас МЧС, — чинили крыши, чистили колодцы, дороги, — вспоминает Камиль. — Потом на ЧАЭС стало не хватать людей, и привлекли нас. Весь полк срочно бросили на Украину, встали лагерем в 20 километрах от станции.

В день туда посылали по 250 человек.

При взрыве четвертого энергоблока куски бетона, стали, арматуры и буквально пронизанные радиацией осколки графитовой кладки реактора разнесло по всей станции и даже за ее пределы. На этой территории кишел человеческий муравейник — люди практически вручную собирали радиоактивный хлам. А перед нами поставили задачу: заменить кровлю на третьем энергоблоке. Ее снимали и стелили новую.

Но прежде нужно было убрать с крыши куски высокорадиоактивного графита.

Каждому, кого на это посылали, полагалось два выхода на крышу. На самой кровле работали всего 45 секунд. По секундомеру. Боец переодевался в защитный костюм, ему указывали: вон кусок графита лежит.

Крыша, как футбольное поле. По двое-трое с лопатами должны были пробежать до графита за 15 секунд. Подхватить его на лопату и за следующие 15 секунд донести до края крыши, где стоял огромный контейнер радиоактивных отходов.

Сбросить смертоносный груз в его пасть — и бегом обратно, еще 15 секунд.

— За эти мгновения на крыше я получил 0,5 рентгена — максимально допустимая суточная доза. Это было в мае 1987 года, — вспоминает Камиль. — Потом, когда почистили крышу и радиационный фон упал, было еще 25 выездов. Я как доктор принимал спускающихся ребят.

Один снял с руки часы, а там сильнейший ожог. Я обрабатывал раны, видимые воспаления, закапывал воспаленные глаза. По своей наивности выезжал поначалу каждый раз, когда в смену посылали ребят.

Потом плохо стало мне самому.

Всего Камиль Шарифулин пробыл в зоне сто суток вместо положенных шести месяцев. Из-за того, что дозу свою набрал раньше срока. Максимально допустимой спустя год после аварии считалась доза в 10 рентген.

Но самое трудное для него, как оказалось, наступило потом.

Правда и ложь

— Спустя десять лет после Чернобыля врачи сказали, что в организме у меня накапливается цезий, стронций и йод, — рассказывает Владимир Тюнюков. — Я оформил инвалидность лишь в 2003 году. До этого стеснялся: как я, русский генерал, буду ходить за пособием? Но потом реально стало плохо со здоровьем.

Мне дали вторую группу.

— Нас изначально почему-то разделили на инвалидов первой, второй, третьей группы. Хотя, я считаю, у нас должен был статус один, мы работали в одинаковых условиях и в одно время, — убежден Александр Филипенко. — У нас категория одна — пострадавший от техногенной аварии. И мы должны были получить достойную пенсию и жить спокойно.

Сорокалетние мужики возвращались домой, им нужно было работать, кормить семьи. Бегать по врачам и комиссиям, оформлять группу просто времени не было. Да и как в то время смотрели на инвалидов?

Ведь их практически не брали на работу. Признать себя инвалидом значило обрубить для себя многие возможности. И менталитет был другой.

Люди даже стеснялись этого слова — «инвалид».

И так рассуждали очень многие. Камиль Шарифулин только через пять лет, в 1992 году, получил группу инвалидности. И то потому, что с больничного подолгу не выходил.

— Семьи прокормили, детей вырастили, мебель купили, а теперь, к пенсии, можно и поболеть — так думали многие. Но в экспертных комиссиях, определяющих инвалидность, нас не ждали. Чернобыль принимали в расчет только первые пять лет после взрыва на станции — если в течение этих лет были больничные, экспертный совет учитывал связь заболевания с пребыванием в зараженной зоне.

Если у 40-летнего появлялись болезни, то «срабатывал» Чернобыль, а если подкашивало 60-летнего, то увольте, это возрастное. За исключением онкологии, — с горечью говорит Шарифулин. — Сейчас, последние девять лет, комиссии практически перестали связывать наши болячки с Чернобылем. Говорят: ребята, извините, но это не страховой случай.

У вас, дескать, показаний для оформления группы нет, а ваше плохое самочувствие лишь признак надвигающейся старости.

Александр Филипенко долго размышлял над вопросом, что же изменилось за эти 25 лет после аварии.

— Надо понять психологию людей, которые шли в то время на выполнение этой задачи. Мы воспитывались не в нынешней, в совершенно другой стране. Тогда нам был присущ патриотизм. Мы ехали на ЧАЭС, хотя все знали, что мы оттуда либо не вернемся, либо заболеем, получив такую дозу облучения, что придем оттуда калеками.

Когда мы ехали к Чернобылю, мы останавливались на многих полустанках, и никто из 1200 человек не спрыгнул с поезда, не спрятался, не ушел от ответственности. Мы прекрасно знали еще тогда, что приуменьшались масштабы катастрофы и замалчивались размеры беды.

Но как судить, что было правильно, а что нет, когда живые люди бегали по крыше зараженного здания и собирали лопатами графит, от которого шло такое излучение, что за эти секунды получали дозу, не совместимую с жизнью?

— После этого о Чернобыле было снято много фильмов и написано книг. Говорили, что неправильную работу мы сделали, что зря наши шахтеры проложили шахту под реактором — много чего, — говорит Филипенко. — Но главное — мы всю эту работу делали с честью и достоинством. Мы знали, что спасаем свои семьи, своих детей, даже не думали, что при этом спасаем всю Европу.

Был не просто высокий патриотизм, было просто совсем другое время.

— В 1991 году вышел первый закон, по которому чернобыльцам определили льготы. С тех пор он уже много раз изменялся, — говорит Филипенко. — И с каждым разом ухудшал наше положение, урезая права и льготы. Наконец нас лишили вообще всех льгот, заменив на незначительное денежное вспомоществование. Ни путевок, ни лечения, ни тем более квартир, которые обещали в течение года после подачи заявления. В конце концов нас вообще лишили статуса чернобыльцев, все стали инвалидами по общему заболеванию.

А нет статуса — меньше денег.

Сколько судов прошло о возмещении вреда здоровью, сколько унижений — не перечесть. Практика такова, что все вопросы, связанные с чернобыльцами, стали решаться через суды. Теперь судятся за индексацию льгот. И добиваются, но только через суд.

При этом 10 процентов от суммы уходит адвокатам.

— За эти годы я стал прекрасным юристом, знаю, как защищать себя и других, — горько шутит Филипенко. — Я ушел туда в 36 лет, с прекрасной должности, здоровым, мастером спорта. Сейчас еле жив, а большая половина моих друзей уже умерли. Государство взялось выплачивать сумму возмещения труда, но так, что стали люди судиться.

Николай Симонов отправился в зону в двадцать лет, сразу после срочной службы в армии, где в составе инженерно-технических войск прошел специальную подготовку к ядерной войне.

— Когда вернулся, работал в шахте и только через двенадцать лет узнал, что государство «забыло» заплатить за ликвидацию: в Чернобыле я проработал 157 календарных суток, а расчет получил всего за 113 дней. Прошло 25 лет, люди, побывавшие там, доживают и уходят. Надо, чтобы с ними не ушла та правда, которую знаем мы.

Как бы поступили ликвидаторы, случись авария подобного масштаба сейчас? Много ли было бы добровольцев? Вряд ли, считают бывшие чернобыльцы.

Слишком дорого заплатили они за тот свой поступок.

Прямая речь

Олег Алферов, ликвидатор из полка 11350:

— Все, что с нами случилось, — это уже последствия последствий, вторичная реакция на Чернобыль. Мы не столько болели, сколько боялись заболеть. И оттого жили в постоянной тревоге, в депрессии, в ожидании заболевания.

И по этой причине, конечно, ждали особого внимания государства к себе. Но очень скоро поняли, что наше существование — бельмо на глазу. Волновались, нервничали, у многих происходили психические срывы.

До 30 процентов вернувшихся оттуда стали пьющими — и жестоко пьющими. Социальный фактор добил нас сильнее, чем сам Чернобыль. Первые пять лет нас вообще не замечали, в 91-м только вышел закон о предоставлении льгот ликвидаторам аварии. Получили выплаты.

Довольно заметные на фоне застоя в экономике, когда на многих предприятиях уже с перебоями давали зарплату. И особенно внушительные в деревне, где остальные получали копейки. По-разному распорядились этими деньгами.

Многие их просто пропили, потому что другого применения не находили.

Всего в ликвидации последствий чернобыльского взрыва участвовало 45 полков гражданской обороны со всего СССР. Их формировали в Литве, Латвии, Белоруссии, ликвидаторов присылали из Грузии, Армении, Таджикистана. Последний полк покинул чернобыльскую зону в 1989 году.

А всего через это горнило прошло свыше 600 тысяч человек, из них 360 тысяч — жители России.

По данным Национального радиационно-эпидемиологического регистра, из 701397 человек, подвергшихся радиационному воздействию и проживающих в России, к началу марта с.г. в списке значилось 194333 ликвидатора.

Текст от 20.04.2011

Как долго еще будет отзываться эхо взрыва на Чернобыльской АЭС

С момента взрыва и расплавления реактора на Чернобыльской АЭС прошло без малого 35 лет. О трагедии, случившейся 26 апреля 1986 года, стали подзабывать сразу после распада СССР, так как основная зона отчуждения осталась на территории Украины. Но так ли безопасны наши леса и поля?

Об уроках той трагедии накануне печального юбилея корреспонденту «РГ» рассказал директор Департамента гражданской обороны и защиты населения МЧС России Олег Мануйло.

РИА Новости

Олег Леонидович, 35 лет — серьезный срок для оценки последствий любой аварии. Как долго еще будет аукаться нам та трагедия?

Олег Мануйло: Я бы отметил два момента. Первое: можно сказать, что например, в Брянской области, как наиболее загрязненной в РФ от чернобыльской аварии, и к 2056 году еще останутся территории с уровнем сильного загрязнения до 40 кюри на квадратный километр, но их площадь значительно уменьшится по сравнению с сегодняшним днем.

Второе — это люди. До конца не понятны последствия для здоровья попавших в зону заражения граждан и их потомков, что требует повышенного внимания к ним. В этом плане МЧС России вносит свою лепту, реализуя мероприятия Союзного государства по оказанию специализированной и высокотехнологичной медпомощи «чернобыльцам».

Известно, что полураспад основного загрязнителя от Чернобыля — цезия-137 — составляет 30 лет. Поэтому с недавних пор стали появляться сообщения о том, что на отселенные территории возвращаются люди, организуют сталкер-туры по заброшенным местам, собирают богатый урожай ягод и грибов, продают на рынках. Так насколько природа очистилась?

Олег Мануйло: На этот вопрос нельзя ответить однозначно. Во время аварии на Чернобыльской АЭС загрязнению подверглись громадные территории — всего более 140 тысяч квадратных километров с населением в 7 миллионов человек.

Из них на территорию России приходится около 59 тысяч квадратных километров, в том числе, около 2 миллионов гектаров сельскохозяйственных угодий и около 1 миллиона гектаров земель лесного фонда.

На пострадавших российских территориях проживало около 3 миллионов человек, из которых более 52 тысяч было переселено. Естественно, что уровень загрязнения везде был различный. И, конечно, опасный уровень в 40 кюри далеко не везде отмечают во время замеров.

Поэтому на ваш вопрос можно дать такой ответ: где-то уровень загрязнения уже сократился до безопасного или почти безопасного, но где-то до сих пор не то что жить опасно, но и долго находиться нельзя.

То есть, грибы и ягоды тоже собирать не рекомендуете?

Олег Мануйло: Я бы не рискнул даже на продажу, потому что можно получить дозу и во время сбора. Хотя я уверен, что на легальных рынках шанс приобрести радиоактивные продукты из зон отчуждения крайне мал, поскольку там вся продукция проверяется. Опасаться надо стихийных рынков и покупок с рук вдоль дорог.

Опасность не миновала. Где-то почвы, особенно болотистые, могут задерживать загрязнения гораздо дольше, чем, скажем, в сухих местах.

Когда же, по-вашему, людям можно будет снова жить в зоне отчуждения?

Олег Мануйло: Давайте сразу оговоримся, что мы имеем в виду территорию РФ. У нас в зону отчуждения попали четыре населенных пункта в Брянской области. В настоящее время все они упразднены, при этом там даже сейчас почвы по уровню радиоактивного загрязнения могли бы быть отнесены к зоне отселения.

Уровень загрязнения цезием-137 составляет от 15 до 40 кюри на квадратный километр.

Но помимо зоны отчуждения есть еще и территории радиоактивного загрязнения, где ситуация, безусловно, улучшается. Количество населенных пунктов, находящихся в зонах радиоактивного загрязнения, сократилось вдвое: в 1992 году — 7695, а в 2021 году — 3855 населенных пунктов.

Хотя до сих пор в Брянской области есть территории, где уровень загрязнения превышает уровень в 40 кюри, но населенных пунктов там нет, в основном это лесные угодья. И до возобновления там нормальной жизнедеятельности еще очень и очень далеко.

Хотя я понимаю, что любые предупреждения не остановят определенную часть населения, особенно когда враг невидим и о нем мало что известно. Они будут в эти леса ходить, что-то подбирать, не обязательно грибы и ягоды, а просто зараженные предметы, приносить в дом, продавать. Поэтому хорошо, что сейчас, спустя столько времени, стали появляться такие фильмы, как «Чернобыль», которые предупреждают и наглядно показывают, с какой бедой тогда пришлось столкнуться.

Вам самому уже удалось побывать на предпоказе фильма?

Олег Мануйло: Нет, но считаю, что даже еще до своего выхода фильм принес огромную пользу, поскольку даже реклама его пробудила у людей интерес к той теме, особенно у молодого поколения, которое ничего или почти ничего не знает о ядерном поражении, лучевой болезни. Это люди моего и старшего возраста помнят уроки начальной военной подготовки в школе с хрестоматийными «вспышка слева и вспышка справа». А молодые обо всех этих серьезных опасностях мало что знают.

Как можно иначе объяснить подрастающему поколению наглядно и доступно, что такое радиация, чтобы действительно дошло?

Олег Мануйло: Я бы экранизировал, кстати, жизни реальных героев той поры, чтобы было понятно, с чем мы тогда столкнулись и какой героизм был проявлен ликвидаторами. Представьте хотя бы случай с пожарным Василием Игнатенко. Когда ему пришлось тушить пожар, его жена была беременной.

И его дочь Наташа родилась уже после его смерти, но прожила всего 4 часа — успела получить дозу радиации еще в утробе матери, когда жена Василия навещала его в больнице. При этом Василий лежал в палате с Николаем Ващуком, Николаем Титенком и Владимиром Тишурой, которых Василий на себе вынес из огня, когда те потеряли сознание от высокой радиации. В больнице у них начала отваливаться кожа, а мясо отслаивалось от костей.

Понятно, что за годы, прошедшие с момента трагедии, много чего написано. А есть что-то, что, может, не столь подробно освещалось, но что для вас лично было открытием, когда вы узнали какие-то факты?

Олег Мануйло: Меня поразил тот факт, что благодаря массовому героизму пожарных и спасателей удалось предотвратить гораздо большую трагедию. Если бы не пожарные той смены, которые, теряя сознание от высокой радиации, тушили 5 очагов пожара на аварийном четвертом реакторе, то огонь перекинулся бы на другие реакторы и уровень катастрофы был бы гораздо большим.

Представьте, в то время, когда принято было скрывать и замалчивать все, можно было бы ожидать, что так будет и в первые моменты аварии на АЭС. Но если пожарные попытались бы сначала справиться своими силами и упустили бы время, то сложно сказать, какого масштаба трагедия была бы. В машинном зале находилось несколько тонн масла, и если бы пожар перекинулся туда, то не один энергоблок, а вся станция была бы разрушена.

Но в карауле тогда был Владимир Правик, которому было всего 23 года и у которого месяц назад родилась дочь. Как только он увидел первые языки пламени, вырывающиеся из-под крыши энергоблока, то правильно оценил угрозу и передал в эфир сигнал номер три — вызов на помощь всех дежурных караулов чернобыльских и киевских пожарных частей. Он ценой своей жизни спас часть страны и Европы.

Но и это не все. Если бы не грамотные самоотверженные действия замначальника смены электрического цеха Александра Лелеченко, то вообще трудно себе представить, что было бы. Он три раза ходил в электролизную, получил смертельную дозу радиации, но откачал водород от корпусов генераторов, предотвратив водородный взрыв.

Если бы взрыв произошел, то накрыло бы даже Минск.

У МЧС России есть сейчас какие-то контакты с украинской стороной по чернобыльским проблемам?

Я бы не рискнул собирать грибы и ягоды даже на продажу, потому что можно получить дозу и во время сбора. Кое-где до сих пор уровень загрязнения выше 40 кюри

Олег Мануйло: В последние годы практическое взаимодействие между спасательными службами России и Украины не осуществляется. Вместе с тем, в случае возникновения ЧС на сопредельных территориях будем руководствоваться действующим межправительственным Соглашением, которым регулированы вопросы российско-украинского взаимодействия в случае катастрофы: от обмена информацией о бедствии до оказания помощи при реагировании на ЧС.

В целом какие основные уроки, по-вашему, можно извлечь из той трагедии?

Олег Мануйло: Во-первых, важность строжайшего соблюдения безопасности на ядерных объектах, постоянного анализа безопасности АЭС, их оперативной модернизации, максимально быстрого внедрения передового опыта и тщательного учета человеческого фактора.

Во-вторых, масштабы материальных потерь и затрат на ликвидацию последствий аварий на АЭС убедительно показали, что любые даже самые дорогостоящие меры безопасности все равно намного дешевле.

В-третьих, необходимость создания наиболее современной национальной системы реагирования на все потенциально возможные техногенные аварии.